Доброе кино про ультранасилие
текст: Иван Афанасьев
© StudioCanal S.A.S.
В детстве рыжеволосую Сэм бросила мать — профессиональный киллер с многолетним опытом. Прошло время; дочка пошла по ее стопам, превратившись в хладнокровную убийцу (Карен Гиллан). Как и мама, она работает на «Фирму» — загадочную организацию, которая занимается непонятно чем, но определенно держит в страхе всех. Для фирмы Сэм — и смертельное оружие, способное убрать любую цель, и головная боль: за ней постоянно нужно подтирать кровь и убирать улики.
Однажды Сэм вызывает на ковер импозантный начальник (Пол Джаматти), работавший еще с ее мамой. Новое задание — найти и устранить проворовавшегося бухгалтера «Фирмы». Вопрос Сэм решает быстро, но в ходе спецоперации узнает, что деньги — вот они, в чемодане, — бухгалтеру были нужны для выкупа похищенной дочери. Сердце не камень, и подобревшая убийца принимает решение выкупить девочку — но все идет не так, и директор отправляет за Сэм целую армию. На помощь девушке приходит профсоюз женщин-стрелков «Библиотека».
© StudioCanal S.A.S.
Соблазнительно было бы сравнить «Пороховой коктейль» с «Джоном Уиком» и вдохновившими его гонконгскими костедробилками — тайные организации киллеров, убийца, попавший в немилость у работодателей, и прочее. Но у режиссера «Коктейля» Навота Папушадо (в 2013-м он выпустил «Очень плохих парней», фильм года, по мнению Квентина Тарантино) есть еще два секретных ингредиента — ирония и ностальгия. Раскрашенный во все цвета неона, «Пороховой коктейль» взывает к 1980-м. Седой зритель роняет скупую слезу умиления — ох, это ж из «Кобры». А это из «Дома у дороги», из «Робокопа», да и вообще чем это все не «Никита». Начинается фильм приветом самому Тарантино — в классическом дайнере с разляпистыми милкшейками на столе, официантками в накрахмаленных платьицах и полом в клетку.
Винтажно-конфетная стилистика, впрочем, не мешает фильму Папушадо быть запредельно жестким и брутальным экшеном, в котором миловидная Карен Гиллан в роли Сэм ломает позвонки, скачет по трупам и поливает декорации дождем свинца. Гонконгский след тоже имеется — изобретательная хореография боев, в которых танго пуль стремительно оборачивается вальсом ножей и прочих средств брутального контактного боя; по части аттракционов упор тут делается не на перестрелки, а на рукопашные с изюминкой — в одной сцене бойца «Фирмы» таскают по полу, подцепив за небо гвоздодером. Это не трансгрессия, а, так сказать, comic relief: «Пороховой коктейль» по сути — слэпстик, только поскальзываются тут на кровавых лужах, а не на банановой кожуре. В одной сцене Сэм бьется… парализованными анестетиком руками, к которым скотчем примотаны нож и пистолет, в другой — вгоняет заточенную палку от швабры в сердце бандита в маске Дракулы. Ненавязчивый интертекстуальный юмор тут вообще очень хорош: врача в клинике «Фирмы», злоупотребляющего в лечении пациентов веселящим газом, играет актер по имени Майкл Смайли.
© StudioCanal S.A.S.
В общем, старый прием «включить американское ретро 1960-х, чтобы на его фоне смешно разбивать головы» тут работает — в отличие от, например, схожего по интонации фильма «Никто» Ильи Найшуллера, где стрельба в slo-mo под Луи Армстронга выглядела позерством. Здесь же даже политически корректный гендерный баланс не выглядит нарочитым, но работает на баланс эмоций. Благодаря тому, что главные героини — женщины, в «Коктейле» появляется смягчающая нежность — центральный конфликт оказывается… испытанием материнством. Не то чтобы это тоже было свежим сюжетным ходом — в мужском боевике этот троп, например, многократно отрабатывала японская франшиза про самурая с младенцем «Одинокий волк и волчонок». Но, не предлагая по сути ничего нового, «Пороховой коктейль» умудряется удивлять — своей изобретательностью, разнузданной интонацией и отличным черным юмором. И убедительно доказывает, что не обязательно забывать старое, чтобы взглянуть на привычные вещи иначе.
