Эволюция киноглаз, 16-миллиметровые фильмы Натаниэля Дорски и новый Мэтью Барни
текст: Дарина Поликарпова
1 из 10
закрыть
-
«Великая пустота» (2021) / «Никто не заплакал» (2021)
-
«Повсюду свет» (2020)
-
«earthearthearth» (2021) / «Перед крахом Монблана» (2020) / «Соль де Кампинас» (2021)
-
Image Forum: кураторская программа японского фестиваля экспериментального кино
-
«Письма о конце света» (2021) / «Неудавшаяся пустота. Время» (2021)
-
«Редут» (2019)
-
«Девушка есть присутствие» (2021) / «Растерянность моя земля» (2021)
-
«Опять в городе разведены мосты» (2020) / «Тысяча и одна попытка быть океаном» (2020) / «Катя» (2021)
-
«Письмо горлице» (2020)
-
«Теллурическая драма» (2020) / «Как двигать камни» (2021)
-
11 августа в Москве начинается очередной фестиваль экспериментального кино MIEFF. Показы пройдут в ЦДК, «Гараже», «Иллюзионе», «Художественном» и ДК «Рассвет». Главным сюрпризом программы станут показы работ современного авангардиста Натаниэля Дорски (он препятствует оцифровке своих 16-миллиметровых фильмов, хотя несколько его картин 20-летней давности и доступны для просмотра в цифровом виде; даже кураторы программы не видели их; показ Дорски — это невероятное, редкое и по-настоящему сенсационное событие).
Слоган программы этого года — «Тысяча и один способ обрести дом». О том, как причудливо и неожиданно эта трансцендентная тема обнаруживается в фильмах очень разных авторов, образуя неожиданные рифмы и контрапункты, рассказывает Дарина Поликарпова.
Кадр из фильма «Великая пустота»© MIEFF
«Великая пустота» (2021) / «Никто не заплакал» (2021)Режиссер Себастиан Мец / Режиссер Даниель Якоби
Кадры «Великой пустоты» и «Никто не заплакал» статичны и длинны: в них пустые пространства, из которых, будто при монтаже, вырезаны человеческие фигуры. Если говорить о главной теме MIEFF-2021, ориентируясь на эти два фильма, придется заключить, что в таком мире никто больше не чувствует себя как дома. В предыдущей работе Меца «Метаморфозы» (2013) камера блуждала по земле Челябинской области, не до конца оправившейся после взрыва на химкомбинате «Маяк», случившегося в 1957-м. Но даже то место для многих осталось домом — пусть и руинированным и (в прямом смысле) токсичным. Пейзажи «Великой пустоты» переполнены следами деятельного существования — артефактами, без человека ставшими бесполезным, глупым в своем настойчивом присутствии мусором. Пылью на стеклах, грязью на ворсистом ковре. Это не идиллические картины девственной природы, где человека, по счастью, нет еще, а неумолимо неподвижный мир, уже избавленный от него. Здесь никто больше не живет, не действует — остается один безличный механический наблюдатель, которому не за кем следить.
Еще лучше схватить эффект внезапного отсутствия удается Даниелю Якоби — его фильм «Никто не заплакал» участвует в международном конкурсе. Якоби монтирует кадры пустых комнат — рабочих мест вебкам-моделей со всего мира. В «Deanimated» Мартина Арнольда (наиболее известном из похожих экспериментов) частично опустевшие пространства провоцировали смех, у Якоби, без сомнений, — тревогу. Как и у Меца, в «Никто не заплакал» продуманная оснащенность комнат (искусственные фаллосы, подушки в форме сердец, зеркала) выглядит нелепо неуместной без главного действующего лица. Впрочем, оба режиссера периодически прерывают наблюдения за молчащей пустотой: человек вторгается в пространство голосом и глитчами, чтобы возвестить о том, что и так уже схватилось интуитивно: мы живем в темные времена, где близость, опосредованная цифровым производством, не позволяет прикоснуться друг к другу по-настоящему.
